Еще в 1959 году советский океанолог Николай Зубов показал, что существует некоторая критическая толщина льда, при которой температура на границе лед — ложе равна температуре плавления льда. На этой границе уравновешиваются приток и отток тепла. Но если толщина льда больше критической, то граница равновесия находится выше поверхности лед — ложе и в нижней толще льда существует слой, имеющий температуру таяния. Избыток тепла в этом слое затрачивается на превращение части льда в воду.

Эту плодотворную идею Зубова развивали советские и зарубежные гляциологи, которые предложили модели для расчета критической толщины льда и даже слоя талого льда. В модели входили и скорость аккумуляции (питания), и тепло, выделяющееся в результате движения льда, и геотермический поток. Значение этих факторов для расчета критической толщины льда можно показать на таком примере. При годовой аккумуляции 100 мм (характерной для обширных центральных районов Антарктиды), среднем геотермическом потоке 168 Дж/(см2-год) и примерно таком же поступлении тепла за счет движения льда расчетная критическая толщина равняется 1700 м, а без учета аккумуляции — только 1000 м. Изменение аккумуляции на 100 мм меняет критическую толщину почти вдвое. Такая чувствительность температуры внутри ледника к изменениям аккумуляции понятна, так как выпадающий снег это и „овеществленный" поток тепла, и в то же время формирующийся на поверхности ледникового покрова теплоизолятор.