Сидели мы сидели в своем Tucsone, насидели целый год, и решили выбить пыль колёсами своих мустангов из ихних американских дорог. Благо и английский уже подокреп, и сами себя уверенее стали чувствовать, и отпускные поднакопились. Пригласили рижских друзей из Нью-Йорка, сняли микроавтобус, заказали по Internetu гостиницу и рванули в Гранд Kaньон. 6 человек для 8-ми местного Shevrole-Van, оказалось приемлимо. Но водить поначалу трудно было . Чуть шевельнешь рулем и вся эта тяжеленная Шевролета рыскает поперек шоссе. Выравниваешь, и она, угрожающе кренясь, бросается обратно. Микроавтобус это не легковая, не расслабишься. За 5 часов домчались до Седоны, маленького курортного городка, живописно спрятавшегося в красных скалах, недалеко от Гранд Kaньона.

Кристмас, всюду толпы гуляющего и едущего народа. Американцы заняты своим любимым на Кристмас делом, прогуливаются в темноте под украшенными электрическими гирляндами деревьями. Целые парки сияют мерцающей бахромой. Светятся сказочные звери, гномы и конечно любимый Santa-Klauss на оленей упряжке. Североамериканцы на оленях так и не научились ездить, а вот Santa-Klauss, вполне освоил. Поели, погуляли, полюбовались и в отель.

Наутро заглотили отельный "континентальный" завтрак, честно скажу, - мелкие здесь континенты, и по лесистому серпантину вверх, к Гранд Kaньону. Ехать два часа. Чем ближе к кaньону , тем земля ровнее. Ярко-желтая высохшая трава, зеленые сосны, белые горы по горизонту и бирюзово-синее небо. Без полутонов, будто природа забыла как смешивать краски. О приближении кaньона узнаем по отъему 20 долларов, верный признак, что почти доехали. Прекрасное шоссе въезжает в лес, петляет по холмикам и приводит к "vizitor" центру. Тут толпы машин и людей. Все покупают кaньоновыдержаные сувениры, открытки, камни и прочие регалии. Через пол-часа Саша не к месту вспоминает, что не хило было бы взглянуть и на сам предмет.

С трудом оторвавшись от vizitor центра, едем по шоссе на одну из переполненых автостоянок у края каньона. Выходим на обрыв, и замираем.

Вот это бездна. Словно господь бог вывернул наизнанку горный хребет и заколотил его обратно Вот он, Великий Каньон в землю. Я представлял себе каньон как щель в земле, по дну которой мечется река Колорадо. Совсем не так. Эта целая горная страна шириной 25 километров, гигантскими обрывами падающая на глубину двух километров, к узкой ленточке давно спокойной реки. Тут полно боковых, глубоких, запутанных ущелий. Из-за огромных расстояний красно-бело-коричневые цвета каньона кажутся бледными. Почти нет растительности и очень мало воды. Чем ниже, тем жарче. Каждый год на спуске к реке, который занимает минимум полдня, спасают от безводья несколько человек. Все неподвижно, застыло и давит ощущением вечности. Тени облаков неслышно скользят по шершавым хребтам глубоко под ногами. Идем по асфальтовой тропинке, по краю обрыва. За каждым поворотом внизу открываются все новые и новые ущелья. В какой-то момент их череда пресыщает, все начинает казаться огромной нарисованной картиной. Понимаешь, чтобы по настоящему прикоснуться к этому застывшему миру, надо походить по нему внизу. Tропы видны, бери побольше воды и шагай к реке. Но нет времени. Да и один из наших бойцов, тяжело ранен подлым кактусом в самое колено.

В заключение, на одной из смотровых площадок, для осмотра порогов реки Колорадо, мною был потрачен трудовой квотер, на телескоп. В смысле сплава, так себе река, троечка с элементами четверки, (оссобено когда глядишь с расстояния в 3 километра). И то, категория накинута за то, что весь мусор, включая золу от костра и конечные результаты кулинарии, надо увозить с собой. Поэтому группа, котороя в результате переворота теряет свою главную ценность- туалетный ящик, должна немедленно сходить с маршрута.

На следующий день поехали осматривать метеоритный кратер и окаменевший лес. Метеоритный кратер был одно из тех немногих знаний о Аризоне, которые у меня были до приезда сюда. Как сейчас помню: "4-ый класс, в школьном учебнике природоведения мутная фотография: "Аризонский метеоритный кратер, вид с самолета". Наконец, через 30 лет настало время проверить все на месте. Ровная, как доска, красно-желтая степь, покрытая жалкими кустиками колючек, и неожиданно встает Кратер 50-метровый гребень. К нему на всех парах мчит асфальтовая дорога. Кратер окружен проволочным забором. У ворот за удовольствие взимают 8$ с любопытного носа, конечно для укрепления дна и приманивания из космоса следующих метеоритов. Остапа Бендера здесь чтут. Поднимаемся на гребень, здоровенная воронка, диаметром километра 2, с плоским дном, в центре воткнут маленький американский флажок, на который можно полюбоваться в подзорную трубу. Для тех кто давно не видел. В общем, грабеж и обдираловка, хотя прикратерный магазин хорош. Это было, кстати единственное место в нашем путешествие, где цена превосходила содержание. Еще одной мечтой стало меньше. Вспомнился метеоритный кратер на Саареме, в Эстонии, который хотя и меньше, но выглядит куда загадочней. Правда, он был без билетов и магазина.

"Petrofileum forest" или окаменевший лес, действительно, вещь интересная. Когда-то, 250 миллионов лет назад, здесь шумели огромные леса. (Миллион лет еще представляю, но вот ещё 250, уже трудно.) Деревья Окаменелый лес падали, их заносило песком. Потом наступало море, стволы без доступа воздуха перемывало водой и постепенно, благо времени было навалом, клетки деревьев заменились солями кремния и железа. Структура древесины сохранилась, видна кора, сердцевина, отдельные сучки. Меж песчаных холмов, всех цветов радуги, лежат огромные окаменевших чушки стволов, некоторые выглядят совершенно настоящими. Вот, например, ствол сосны, в 1.5 метра в диаметре, с потемневшей древесиной и покрытый красноватой бугристой корой. Подходишь ближе, а сосна то каменная и неподъемного веса. Тут сразу как-то конкретно понимаешь, что человечество существует на земле меньше одного процента планетарного времени. Так себе, минутная рябь в истории планеты. Красивое и замечательное место.

Заезжали смотреть несколько стоянок первобытных индейцев доколумбовской Америки. Всюду все сделано очень хорошо, наглядно и с большой любовью. Одно из селений располагалось в пещерах на стенках глубокого ущелья, немножко напоминая Вардзию в Грузии. Индейцы земледельничали здесь без домашнего скота в 13-15 веке, а потом куда-то смылись. Этот музей-заповедник был открыт в 1915 году, думаю в России или Латвии ничего подобного в то время еще и не снилось. Вообще-то доколумбовых индейцев здесь уважают, чтут и исследуют, боюсь что с современными, дела обстоят хуже.

В последний день нашего прибывания в Седоне решили заняться чем-то возвышенным, неземным. Оказалось,что возвыситься недорого, всего каких-то жалких 135$ с взлетающей души за час. Детей оставили в гостинице измерять толщину матраца, а сами споутру отправились возноситься. Привезли нас, с остальными 20-тью героями, на площадку в лесу и стали мы надуваться. Серое утро, дымка. В лесу на поляне лежат 4 огромное цветные туши и слегка трепыхаясь, постепенно пухнут. Ревут вентиляторы и горелки. Суетятся маленькие человечки. Туши все растут и разбухают, и наконец, воздушные шары плавно отрываются от земли, пытаются унести в небо привязанные к ним машины.

В нашей корзинке вместе с инструктором нас пятеро. Тесно, можно только стоять. Щелчок карабина и земля потихонечку уходит вниз, становясь сразу какой-то чужой и незнакомой. Непревычно смотреть на деревья сверху. Взгляд не ограничен снизу, как было всю предыдущую жизнь. Гляди во все 360 градусов. Ярко светит утреннее солнце. Летим над островами красных скал, остротрубными эсминцами вспоровшими холмистую равнину, всю покрытую негустым лесом. Идилию время от времени нарушает только рев пропановой горелки над головой.

Странно, но страха нет. Я помню, когда в первый раз летал на рижском взморье с инструктором на дельтаплане, то сполз с него полупарализованный от страха. Это было страшнее порога 6-ой категории, наверно потому, что сидел на какой-то жёрдочке, ноги висели в воздухе, держаться не за что, всё тряслось и болталось.. Здесь же, под ногами крепкий пол корзины, стенки доходят до груди, вплотную стоят люди, ничего не вибрирует, ветер не свищет, в общем, висишь себе и висишь. Ей богу, стоять на крыше дома, страшнее. Обидно только, что собранный по крупицам остаток мужества, оказался невостребованным. Совсем добила героический настрой 80-летняя американская бабуся из соседней корзинки. (Ну как после неё надувать щёки и выпячивать живот, заявляя: "Я летал".)

Покой и благодать. Рекомендую всем, страдающим ипохондрией. Сверху понимаешь мелкость земных забот и свою микроскопичность по сравнении с планетой. Но наступает время возвращаться в мир сует и проблем. Ищем воздушный поток, годный нести нас на место приземления. Делается это с помощью рации, переговариваясь с дружественными шарами, и применяя спецплевoк вниз, внимательно затем исследуя его траекторию. Земля все ближе и ближе, любовно протягивает к нам лапы кактусов и нежные сучья деревьев. Удар, и вот она родимая, принимает нас в свои пыльные объятия. Абордажная команда вцепляется в корзину и через 15 минут, от гордого воздушного гиганта, на земле остается лежать жалкая цветная шкурка, да сиротливо стоит нелепая корзинка из лозы со фторопластовыми полозьями. Подъезжают на машинах воздухоплаватели с других шаров. Шампанское, закуска, речи, дипломы победителям земного притяжения и отъем денег у тех, кто долетел.

Пока мы парили, инструктор рассказал, что летать ему приходится почти каждое утро, но иногда и днем, когда его нанимают увозить молодых с брачной церемонии. Представляешь: нарядные гости, играет орган, молодожены выходят из церкви. У калитки висит шар. Жених мужественным лицом несёт испуганную невесту в корзину. Инструктор, в черном смокинге и цилиндре, щелкает карабином, и под звук клаксонов воздушнуй шар, увешанный пупсиками, возносит молодых в небо. Кавалькада машин, развевая белые ленточки, сопровождает новобрачных по земле. Все плачут от умиления. Легкий бриз доносит истошные крики жениха.... Обязательно сделаю такой подарок своему грядущему зятю. За это он будет меня любить всю оставшуюся жизнь.

В общем, посмотрели в поездке много, но еще больше осталось недосмотренным. Аризона открылась как очень разнообразная земля с пустынями, горами, лесами и степями. Здесь намного больше необычного, чем в Латвии